КВИР - Малыш и Максимус

Малыш и Максимус

Предки Малыша сильно постарались, смешивая много разной крови, и он оказался при внимательном рассмотрении очень хорошеньким...

Максим Сергеевич - широкоплечий, под два метра ростом шатен, с глазами чистыми и синими, как южное море на рассвете. В Москву Макс приехал учиться из Томска, в котором прошло его детство, на самой окраине города в дедовском бревенчатом доме с отцом - инженером и мамой - учительницей английского языка.

Макс окончательно осознал, что он не такой как все ещё в школе, когда начал возбуждаться при виде мускулистых тел на физкультуре, в раздевалке или бассейне. Он любил плаванье и баскетбол, посещал спортивные секции, и однажды, уже в выпускном классе, нашёл себе друга в душе после тренировки, поймав его восторженный взгляд на своём обнаженном теле.
Жить стало намного легче и веселее, но ненадолго.

Они спалились случайно в сарае, куда отец зашёл за инструментом и остолбенел при виде сына, взасос целующегося с другом, оба с расстегнутыми гульфиками и приспущенными шортами.

Выйдя из оцепенения, отец выволок друга из сарая за шиворот и выбросил его за ворота, а когда вернулся, то схватил первое, что попало под руку - провод, и давай лупить им сына.

Макс бегал по двору и вопил от боли и обиды, а отец гонялся за ним, поддавая кулаками по спине, по голове, по лицу, при этом орал про непотребную гадость и мерзость, которую следует выбить из дурьей башки.

Вечером отец напился с горя и отчаяния, и опять полез выбивать дурь из сына, который теперь только стискивал зубы и молчал. Насилу мать его отбила, а не то - забил бы до смерти по пьяни.

Мать и отец - в прошлом коммунисты, как и большинство обманутых и облапошенных в 90-х граждан, уверовали в Бога, так как верить больше было некому, и теперь стали тыкать в Евангелие, упоминая о грехе Содома и Гоморры, добавляя тем самым к физической боли от побоев ещё и моральные страдания.

Тут Макс не выдержал и заорал во все горло:
- Что же вы, истинно верующие, мне пальцем тычете в одно место?! А там, где настоящий разврат и мерзость в Ветхом Завете, не читали? И главное, заметьте, - не геи вовсе это вытворяли. Или вам батюшка велит читать только от сих до сих?!

Всю ночь до самого утра Макс не сомкнул глаз, первый раз в жизни он так отчаянно рыдал в матрас, прикрывая сверху голову подушкой.

Макс был очень обижен на родителей, которые не хотели принять его таким, каким сами же и породили. Он уехал учиться куда подальше - в Москву, и откуда изредка звонил, но на каникулы ни разу не вернулся.

Родители регулярно переводили ему деньги, а как только Макс начал работать, сам стал помогать старикам, и когда их старый бревенчатый дом сносили под новостройки, Максим Сергеевич вернулся в Томск, добавил своих денег к выданному на приобретение жилья сертификату и купил для родителей добротный кирпичный дом с садом и огородом на окраине Томска.

Он надеялся на понимание и примирение, но ожидаемого сближения с родителями так и не получилось, просто отработал как спонсор и риелтор в одном лице и уехал обратно в Москву, потеряв для себя близких ему людей навсегда.

Пока учился, Максим долго и упорно изучал все возможные источники по части гомосексуальности, начиная с философов древних времен и кончая сложными изысканиями современных нейроучёных. Общество и церковь всегда порицали геев, но так ли велик его грех, да и грех ли это - быть геем, а не плодиться и размножаться в угоду государству?

Он анализировал исторические, психологические, философские и теософские труды, сопоставляя все аргументы, и пришёл к выводу, что сексуальное влечение, как один из инстинктов, есть высшее начало в человеке, данное ему извне (от коллективного сознания, разума, Абсолюта, Вселенной, Бога), поэтому, как и все другие инстинкты, неподвластно самосовершенствованию или корректировке.

Для себя он решил, что лучше быть скрытым геем, чем биться лбом о стены, и стал жить так, как ему удобно, ведь "жизнь даётся человеку один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно" от тупости и несправедливости окружающих, ведь, в конце концов, он никого не просил создавать себя именно таким.

Так как с раннего детства мама усердно занималась с Максом языками и другими предметами, в учёбе он всегда был первым, а когда выпускался из ВУЗа, то его с руками и ногами отрывали за красный диплом и свободное владение тремя языками.

Постепенно он поднялся по карьерной лестнице и к своим тридцати восьми годам занял должность заместителя генерального директора по маркетингу в крупной торговой компании.

Сейчас Максим Сергеевич - завидный холостяк с квартирой в центре, машиной, дачей и приходящей домработницей - всё, как полагается при его должности. Он всегда одет по последней моде, подтянут, да что тут долго размусоливать, просто чертовски хорош и привлекателен.

Дамочки в его окружении обычно суетятся, смешно стараясь привлечь внимание премудростями дешевого флирта, или открыто заигрывают, касаясь его руки, подавая документы на подпись, прижимаясь в пустом лифте, или сразу переходят в наступление, приглашая на свидания первыми.

На все поползновения прекрасного пола Макс смотрел с иронией, вежливо отклоняя домогательства, и своей истинной сущности не проявлял, особенно на работе.

В тот день несколько руководящих работников компании отмечали удачный контракт с зарубежными партнёрами. Сидели в узком кругу в своё удовольствие - не в престижном ресторане, а в небольшом уютном заведении с отличной восточной кухней. Вечер совсем не обещал быть томным, а как всегда скучным, если бы не одно маленькое происшествие.

В самый разгар банкета, когда Максим Сергеевич выходил из туалета, он буквально наткнулся на толстяка, который бил по щекам и тряс за плечи щуплого мальчишку, по виду азиата: с нежной гладкой загорелой кожей, всклокоченными жесткими волосами и удивительными миндалевидными чёрными глазами, из которых в два ручья текли слёзы.

Как только Макс увидел эти глаза и слёзы, тут же внутри у него что-то перевернулось, и он остановился. Мальчишка не сопротивлялся, а только кланялся низко, почтительно по-азиатски прижимая к груди руки и быстро скороговоркой извиняясь.
- Чёрт побери, как же хорош страдалец! - промелькнуло в голове у Макса и он остановился за спиной у толстяка, прислушиваясь к их разговору.

Из криков Макс понял, что этот юный подсобный рабочий при кухне подменял внезапно заболевшего официанта, и первый раз в жизни работал в зале, когда случайно пролил соус на посетителя.

Парнишка был так растерян и жалок, что Макс почувствовал непреодолимое желание вырвать его из потных рук хозяина и скрыться, что он и сделал почти на автомате: пнул ногой орущее, плюющее животное, и, когда тот пошатнулся и отступил, Макс схватил парнишку за руку и побежал с ним к машине.

Они бежали дружно и слаженно, рука в руке, словно заговорщики, выступившие против враждебного правящего режима, а когда добежали до внедорожника, Макс буквально впихнул его в салон авто.

Уже в машине Макс опомнился и подумал:
- А вдруг парнишка несовершеннолетний и его будут искать?
Он покосился на спутника, пытаясь определить его возраст, хотя узнать по виду возраст азиата практически невозможно, так как большинство их до самой старости выглядят свежо и молодо, сохраняя стройность тела и свежесть кожи.  Макс стал расспрашивать своего спутника.

Оказалось, этому нежному восточному цветку уже 19 лет, родом он из Казахстана, отец-казах, а мать-туркменка, но их семья уже давно перебралась в небольшую деревушку под Томском, так как бабушка по отцу была русской, поэтому парень говорил по-русски хорошо и даже без акцента. При упоминании родного Томска Макс оживился и подумал:
- Видно, судьба свела меня с этим маленьким чудом.

А неудавшийся официант продолжал рассказывать, как жили они в бедной деревушке большой многодетной семьёй в старом домике, как он - старший сын - приехал на заработки год назад к одноклассникам, уже работавшим в Москве, как поселился в маленькой комнатке с нарами на 8 человек, как работал каждый день по 12 часов и практически без выходных, чтобы отсылать деньги семье.

Вообще-то парень назвался полностью, но Макс не запомнил: то ли Турсун Беков, то ли Бек Турсунбеков, как-то так, но это было неважно, так как для Макса он теперь навсегда останется Малышом, ведь, хоть он и был среднего роста, но Макс всё-таки на голову выше и в два раза старше.

Дома в прихожей Макс ласково потрепал Малыша по непослушным жестким волосам, торчащим ёжиком и слегка подтолкнул в сторону кухни.

- Ты голоден? - спросил он гостя, доставая из холодильника ветчину, колбасу, сыр, зелень и прочие закуски и припасы, которые ежедневно заботливо пополнялись домработницей.

Конечно, он был голодный, так как бегал всю смену, едва поспевая разносить заказы, но остановился в прихожей и растерянно озирался по сторонам. Тогда Макс вернулся из кухни и шутливо поддал ему коленкой под зад, направляя в сторону ванной, тот лишь слегка улыбнулся и пошёл мыть руки.

Ванная комната поразила Малыша своим великолепием. Никогда он не видел такой - большая, светлая, вся в зеркалах, светильниках и позолоте. С одной стороны ванна, с другой - душевая кабинка, а между ними у стены целый мойдодыр нового поколения с огромным зеркалом над раковиной, обрамлённый с двух сторон стеклянными полками с подсветкой, словно витрина парфюмерного магазина с множеством пузырьков, флакончиков, баллончиков, тюбиков, шкатулочек и разных прочих штучек.
Ошеломлённый таким количеством "предметов роскоши", он помыл руки, взъерошил мокрыми руками хохолок, который ставил утром гелем, и вышел на кухню, убитый наповал одной только ванной комнатой хозяина.

- Проходи, садись, не стесняйся, - пригласил хозяин квартиры.

Малыш сел за стол и начал есть, с аппетитом заедая закуски зеленью и запивая вином, а хозяин квартиры в это время неспешно курил и внимательно разглядывал его, сидя напротив.

Многие европейцы ошибочно полагают, что все азиаты на одно лицо. Максим  Сергеевич, ведя переговоры с зарубежными партнёрами, повидал и поимел немало разных азиатов, даже леди-бои и трансы были, поэтому он легко подмечал незаметные для других тонкости.

Взять, к примеру, только носы: у северных китайцев носы часто бывают с горбинкой, у вьетнамцев наоборот - очень низкая, даже утопленная переносица, у тайцев приплюснутые носы с широкими почти круглыми ноздрями, у корейцев чаще аккуратные кукольные носики, а у японцев носы самые высокие, почти как у европейцев.

И так во всём: овал лица, форма и разрез глаз, брови, рот, скулы - всё очень разное. Максим Сергеевич был визуалом и эстетом, он любил азиатских гуттаперчевых кукольных мальчиков за их особую красоту - скуластые мордашки, миндалевидные глаза, нежную гладкую кожу без растительности и фантастическую гибкость.

Какой азиат достался ему?
Предки Малыша сильно постарались, смешивая много разной крови, и он оказался при внимательном рассмотрении очень хорошеньким.
Его лицо не круглое, как у большинства азиатов, а в форме сердечка - скуластое со слегка впалыми щеками и заострённым подбородком, на котором почти не было растительности, чёрные бархатные глаза (наверное, достались от туркменской матери), с длинными пушистыми ресницами, а когда он улыбался, обнажал красивые белые зубы, и при этом на щеках появлялись ямочки, которые сами по себе могут свести с ума любого визуала.

Пока Макс открыто изучал своего гостя, тот исподтишка искоса разглядывал хозяина - атлета, с белой кожей и каштановыми кудрями, свисающими на лоб и затылок, а в глазах его можно утонуть - такие синие. Сибирский самородок сидел напротив Малыша, весь такой большой, добротный, и от него исходили надёжность, терпкий запах дорого одеколона и сигаретного дыма.

Он сидел, что-то тщательно обдумывая, при этом курил изящно, сексуально, аккуратно стряхивая пепел в хрустальную пепельницу в форме маленькой туфельки. Может от выпитого вина, а может от пожирающего взгляда хозяина квартиры, Малыш чувствовал волны волнения, которые разливались по всему телу приятным теплом и потом все собирались где-то в трусах единым девятым валом.

Когда Малыш насытился, они пошли в спальню, при этом оба очень волновались, но не хотели этого показывать, стараясь скрыть волнение за непринужденным разговором, хотя предательски изменившийся тембр голоса выдавал обоих.

- Если хочешь, можешь остаться, - предложил Макс, как бы между прочим, не особо настаивая, но при этом настойчиво подталкивая гостя в сторону спальни.

- Надолго или только на ночь?

"А Малыш не так прост", - подумал Макс, ловя на себе пристальный взгляд чудесных чёрных, как восточная ночь, нет, не глаз - очей, по другому не скажешь,- сияющих дерзко, вызывающе, явно заигрывая.

Тогда Макс внезапно подошёл к нему и поцеловал прямо в губы - коротко, словно спросил разрешения, но и не принуждая ни к чему, поэтому сразу же отстранился и отступил, ожидая ответа. Теперь уже Малыш подошёл вплотную, прижался всем телом, привстав на цыпочки, обвил обеими руками сильную шею Макса, и ответил настоящим долгим, глубоким поцелуем.

- Ты был когда-нибудь с женщиной? - спросил Макс, отстраняясь и одновременно по-хозяйски обхватывая ладонями лицо мальчишки, продолжая удерживать его прямо перед своим - глаза в глаза.
- Был, много раз, с разными.
- А с мужчиной?
- Ни разу.
- Боишься?

Его губы ответили "нет", но глаза и весь трепещущий, испуганный вид кричали "да"! Макс растерялся, он не знал, что делать дальше, а в голове промелткнуло: "Вот же, угораздило меня притащить домой натурала".

Но тут Малыш снова прильнул к нему, крепко обхватил его за шею и прошептал прямо в ухо:
- Я ничего не умею, но я постараюсь. Максимус, ты же позаботишься обо мне?

"Вот, негодник! До чего же хорошо играет, плутишка!" - подумал Макс, хотя обычно он не любил всякую манерность или жеманность.
Он задрал указательным пальцем подбородок Малыша, вглядываясь в глаза, которые сейчас светились и горели ещё ярче, а  его губы прошептали:
- Максимус, пожалуйста, возьми меня.

"Весь мир - театр, а люди в нём актёры", - вспомнилось Максу известное шекспировское изречение. Прямо театр какой-то.
Перехватив инициативу, он манерно наклонился к уху Малыша и по-театральному громко, с чувством продекламировал густым баритоном:
- Я заберу твою невинность, мальчик, твоя первая ночь будет моей!

Малыш схватился руками за уши, зажмурился, выпал на миг из реальности, и как раз в этот момент Макс подтолкнул его в сторону кровати и повалил на чёрное шелковое покрывало.

Малыш упал навзничь, раскинув руки и закрыв глаза. В следующую минуту он почувствовал, как большое сильное тело придавило его сверху, потом глубокий поцелуй разомкнул губы, а длинные пальцы уже ловко расстегивали пуговицы на одежде, и каждое их прикосновение заставляло замирать от удовольствия, останавливая дыхание и весь мир вокруг.

Когда они раздели друг друга, Макс стал покрывать напряженное, как струна, тело Малыша поцелуями, гладить и ласкать, пока оно полностью не расслабилось под его умелыми руками. Тогда он резко перевернул размягченное лаской, гибкое податливое тело и окинул взглядом то, что так долго представлял себе.

Красивые крепкие ягодицы были судорожно сжаты, так что ему пришлось сначала слегка отшлёпать Малыша, а потом ещё долго ласкать и массировать копчик, в области которого сосредоточено множество нервных окончаний, связанных с центром сексуального возбуждения.

Умелый массаж и ласки ягодиц довели Малыша до трепетного состояния заласканности и одури, когда желание так велико, что начинает превалировать над страхом, оно растёт и распирает изнутри так, что промедление кажется гораздо хуже боли, ставшей теперь желанной.

На прикроватном столике лежало всё необходимое. Несколько привычных движений и он готов, теперь надо подготовить мальчишку.
Один палец, два пальца, и только после тщательного массажа со смазкой Макс позволил себе кульминацию действа - вход, который они оба с таким трепетом ждали весь вечер. Войдя, Макс сразу же остановился, боясь причинить боль, он терпеливо ожидал некоторое время, давая мальчишке возможность принять, привыкнуть к вторжению, приспособиться, и лишь потом начал движения.

Чёрт подери этого мальчишку! Он не проронил ни слова, ни звука, ни вскрика, а когда вошёл во вкус, начал чуть слышно постанывать, подстёгивая этими звуками их обоих.

Тогда Макс сменил позицию и перевернул партнёра, забросив его ноги себе на плечи, наслаждаясь видом его лица, искаженного болью и удовольствием одновременно.

Иногда он приостанавливал свои движения, наклонялся к самому ушку своего партнёра и шептал ему всякие глупые нежности непристойными словами, потом покусывал мочку, целовал прямо в ухо, проникая куда возможно языком, щекоча и доставляя тем самым необычное  чувственное удовольствие обоим.

Потом он целовал его прикрытые глаза, губы, шею, тщательно обсасывал соски, пупок и ниже, а там его руки уже ласкали аккуратное сокровище, нежно перебирая левой рукой снизу, а правой, сжатой в кулак, производя привычные движения.

Потом Макс опять двигался, и двигался, и двигался, постоянно меняя положение ног партнёра и угол своего наклона, он искал и находил разные новые точки для соприкосновения, он менял позы, а сам ускорялся и двигался всё быстрее, и быстрее, и быстрее, до полного изнеможения. И наконец - сладкий и неповторимый миг истинной близости, обретение чувства полного слияния в единое целое.

Он обессилено упал на спину, его партнёр лежал молча, закрыв глаза, весь мокрый, и не только от пота, ведь они кончили одновременно.
Макс устало закурил сигарету и бросил гостю упаковку с влажными салфеткам, чтобы тот протёр их обоих. Когда Малыш навёл порядок, Макс притянул его к себе, уложил на широкую волосатую грудь и спросил:
- Ну, как ты, маленький? Не больно? Всё хорошо?

Малыш только улыбнулся и прильнул к его губам, что-что, а целовался он хорошо, как опытный профессионал из борделя.

Утром Максим Сергеевич долго курил, разглядывая спящего гостя.
Всё в этом мальчишке его устраивало, начиная с формы ушей и кончая кончиками пальцев на ногах. Две маленькие гладкие круглые родинки - одна прямо под глазом, а другая на шее сбоку - обе такие сексуальные!

Взгляд Макса неспешно скользнул вниз по изящной шее, ключицам, плечам, торсу, животу и ягодицам - упругим и гладким - всё без единого волоска; затем его взгляд спустился ещё ниже - по стройным ногам, покрытым редкими темными волосками, до небольших ступней с круглыми нежными пятками; а пальчики на ногах такие пухлые, смешные и славные, что в какой-то момент ему захотелось их обсосать.

Хотя тогда, в ресторане, Малыш показался ему щуплым, оказалось, что худым его тоже не назовёшь - сказался физический труд у бабушки в деревне. Его мускулатура была достаточно развита, но не рельефная, а более гладкая, какая обычно бывает у пловцов.

Ах да, не упустил, не забыл, а оставил на десерт - важное.
Самое главное и прекрасное - мужское достоинство - небольшое, вернее - аккуратное, - совсем как у статуи Давида Микеланджело, но раскрашенное пастельной акварелью и покрытое сверху нежными завитками тёмных волос; и даже не обрезанный, натуральный в собственном соку.

Какой же он хорошенький, весь такой ладный и сладкий!

Максим Сергеевич торопился на работу, поэтому первым делом подумал запереть гостя в квартире для безопасности и надёжности, но потом он решил, что это будет как-то не комильфо: словно котёнка или щенка приблудного держать взаперти. Он оставил запасной ключ на тумбочке у двери с запиской, мол, обязательно дождись и никуда не выходи.

Давно не был Макс так доволен, он летел на работу как на крыльях, в течение дня звонил несколько раз на домашний телефон, проверяя на месте ли его добыча, а вечером заехал в художественный салон, где купил парные кольца из серебра с чернью - в восточном стиле, выполненные в виде драконов, с маленькими камешками вместо глаз.

Максим Сергеевич был безмерно счастлив: наконец-то он нашел постоянного партнёра, пусть даже не ровню себе, не дружеское плечо, а юнца, годящегося ему в сыновья, требующего опеки и затрат, но это даже интересно - воспитывать мальчишку под себя, дать ему шанс чего-то достигнуть в жизни, получить образование и специальность.
Он был готов взять на себя ответственность и позаботиться о Малыше.

Когда Максим Сергеевич вечером вернулся домой - весь такой сияющий, воодушевлённый и окрылённый, с парными кольцами в кармане, - то Малыша в спальне он не обнаружил.

Тогда он побежал в зал, потом в кабинет и столовую. Мальчишки нигде не было.
В кухне Макс плюхнулся на кожаный диван и в сердцах воскликнул: "Чёрт подери, куда же подевался этот чертёнок?!"
Ха-ха, и ещё раз - ха! Классика жанра - обчистили квартиру?!
"Максим Сергеевич, Максим Сергеевич, это надо же так лохануться, объегорили как мальчишку," - уже промелькнуло в голове, но тут он услышал голос откуда-то со стороны коридора:
- Я тут, Максимус!

Макс вскочил, побежал по коридору на голос и, заметив свет, пробивающийся сквозь щели, распахнул дверь в ванную.
Его глазам предстала картина маслом: все светильники что есть, - и боковые, и верхние, и бра вокруг зеркала, и все лампочки подсветки на полках - всё включено, всё залито светом, Малыш лежит в ванне, до краёв заполненной пеной. Он блаженно развалился, раскинув руки, задрав ноги на край ванны, и улыбается лукаво.

Когда он восстал из пены словно Афродита, то буквально добил Максима ещё одной картиной -"акварелью": ноги, подмышки и все причиндалы - всё было гладко выбрито, а от вчерашних милых его сердцу тёмных завитушек над причиндалами не осталось и следа.

- Максимус! Ты же сказал, что балдеешь от моего нежного и гладкого тела, - сказал Малыш и улыбнулся лукаво, снова демонстрируя ямочки на щеках, от которых у Макса каждый раз захватывало дух.
- Ага, - только и смог он сипло выдавить из себя, глупо улыбаясь.
- Шалость удалась! - громко выкрикнул Малыш киношную фразу и со смехом плюхнулся обратно в воду, обдавая брызгами всё вокруг себя.
- Только рожек тебе-чертёнку и не хватает, - сказал Макс, приходя в себя и вытирая обеими руками пену с лица.

Ха... Теперь задумайтесь: кто в этой сладкой парочке доминант?
В смысле, не тот, кто менее зависим, или более маскулинный, а кто реально будет рулить, сидя на шее, свесив ножки с круглыми пяточками и смешными пухлыми пальчиками.
Гы... Я сам не отказался бы посадить такого мальчика себе на шею.

Дабы не сочли сей труд пропагандой непотребной мерзости и гадости, следует осудить Максима Сергеевича за то, что он родился геем, за то, что достиг стабильности и достатка, за то, что спас Малыша, жившего без надежды на счастье, и защитив его от побоев и рабского труда.

Жил себе человек в своей нормальной среде, в беспросветной нищете, чистый и непорочный, как цветок лотоса, выросший в болотной грязи, вечно голодный и с голой задницей, зато как большинство жил. Колол себе дрова и носил воду ведрами у бабушки в деревне всё детство, а тут, только-только выбился в люди, как сразу же попался.

Ну, не было у паренька в детстве игрушек, книг, велосипеда, гаджетов, интернета и прочих прелестей технического, научного и социального прогресса. Словно он жил в каком-то другом измерении, или не жил вовсе, а просто настоящая жизнь проходила где-то очень далеко, а его жизнь была понарошку, вот и позарился, можно сказать - продался...

Ах... Осуждаю, граждане, такое аморальное поведение обоих.

23 СЕНТЯБРЯ 2020 HERR PЕTER O

Ссылка:

Отзывы читателей

Не проходите мимо! Оставьте своё мнение »

Ответить на этот отзыв

Извиняюсь, но местами слишком ванильно, хотя чувство юмора всё же спасает. Автору удачи - ещё пару проб и ошибок и всё будет хорошо.

Была такая песня очень давно у Пупо - Шокалодное мороженное. Вот самое то:
"Шоколадное мороженое, нежное и немножко соленое. Ты шоколадное мороженое! Поцелуй шоколадный я у тебя украл".
Автор посвятил её мальчишке, с которым проводил отпуск в Тунисе.

Ответить на этот отзыв

Так щенков подбирают на улице. Жалеют, умиляются и подбирают. Они же маленькие такие ми-ми-ми. А то, что дворняжка, так беспородные посмышленее паспортных, их жизнь заставляет мозгами шевелить...

Вот так же и меня когда-то "подобрали". Пожалел, наверное, Игорь. Ну не за красоту же, не за богатство же!.. Поди друзей веселил рассказами, как я на него смотрю :
- Глазки преданные, добрые, глупые...
А я так на него всегда и смотрел. Преданно, глупо, с обожанием, с готовностью...

Да даже если и так, если про себя он и смеялся надо мной, я-то был счастлив, я-то жил!
Ни о чём не жалею. Ни об одном мгновении...

+16

Есть очень понятная и простая теория, почему развитые и пиздатые люди часто себя считают никчёмными, недостойными итд. Дело в том, что чем больше ты видишь и знаешь...тем больше ты осознаёшь сколько ты ещё не видел и не знаешь. На этой почве ты сам себя считаешь говном.

Эту проблему из меня много лет выкорчёвывают, и из тебя сука, недовыкорчевали.

У реальных дебилов таких проблем нет - они просто не понимают что он дебилы.

Счастливы в жизни, естественно, чаще последние. Их счастью банально труднее помешать.

+12

Ответить на этот отзыв

А рассказ...трепет, вторжение, сжатые ягодицы, блюсистем.

+17

Ответить на этот отзыв

Рассказ мимишен и очень в стиле Блю.
Мне не хватило "второго дна", потому что Максим как на ладони, а Малыш не так прост, как представляется. Но это уже моя фантазия.

Ответить на этот отзыв

Начнем с того, что свободный сказочный прекрасный принц Макс в реальности обладал бы либо несносным характером и огромной короной, либо быть таким промискуитетчиком, что пробы негде было бы ставить. В остальных случаях он бы давно обзавелся спутником жизни. Хорошо, допустим, он дозрел до такой необходимости только теперь, тогда 19 летнее чудо из глухой деревни - это самый неподходящий вариант для совместной жизни. Секс приестся, а дальше тишина. Что у таких людей за душой? Увы, ничего.