КВИР - Сказ про Ивана-Стояка, член с полено удальца, жопа-ягодка молодца [часть вторая из трёх]

Сказ про Ивана-Стояка, член с полено удальца, жопа-ягодка молодца [часть вторая из трёх]

Первая часть арт-эротической сказки собрала рекордное количество лайков. Встречайте продолжение!

Вышел Ваня от Кота-Баюна, подивился-ужаснулся, да и рванул к Деду Ебуну.
Бежал без отдыху, без продыху, без оглядки, пока чуть не сшиб с ног старца Ебуна. Тот взял удальца за подбородок, оглядел:
- Вижу. Пойдём...

И вдруг засверкал поцелуй на губах Ванюшиных, вспомнилось всё, да так живо-ярко, будто вновь с Котом в постели очутился: не было слаще ласки, не знавал такой неги-нежности Иван; и замурлыкал-заурчал голос чуда лесного: "Наведывайся... Жду... Возвращайся..."

Ноги у молодца подкосились, да сами к Баюну запросились - Дед Ебун парня подхватил, на плечи могучие взвалил, в избу бегом понёс. Там впопыхах надел перчатку шёлковую, прошептал неведомое и провёл Ивану по губам - в кулаке ведьмака засверкало переливчатое, с серебряными всполохами; старец, не мешкая, спрятал то в склянку, закпечатал накрепко. "Теперь говорить можешь".

- Не думал я, что ещё тебя увижу, - мрачно молвил седовласый. - От Баюна не возвращаются... Но ты... Что ж...
- Чего ещё тебе надобно?
- Надобно вот что, слушай, запоминай. На западе в неделе пути разбойник живёт, Соловьём кличут. Недружелюбный он очень. Волосы ростит, едва мать родила. В косу заплетает и ей рассекает, а коса та бритвы вострее, половинит людей как сухостой. Из-за свиста косы Соловьём и прозвали. Принеси его волосы. Любые.
- Понял.

Кивнул Иванушка, развернулся было...
- Стоять! Плати!
Встал молодец на колени, разинул рот...
- Повернись! Штаны вниз!

Поплевал Дед Ебун на кулак, да и запихнул его с размаху Ивану в жопу. Повертел рукой, и до локтя воткнул. Иванушка не моргнул даже. Забавы с картошкой впрок оказались. Старец пошарил в Иване, вытащил ручищу могучую... и собрал в склянку, что из дубинки молодецкой прозрачного натекло. "Шагай". Когда ноги послушались, направился Иванушка на запад. К Соловью.

Полями шёл, лесами пробирался, но добрался... вдруг свистнуло что-то, и шевелюра русая с головушки посыпалась; стукнули Ваньку в затылок - он и свалился, сознанья лишился.

Очнулся в клетке, обритый, побитый. Вокруг галдёж, а вперёд всех стоит мужичонка поджарый, с косой, на пояс кнутом намотанной.

- Кто? От кого? Чего надо?
- Соловей? Тебя искал.

Все разгоготались.

- Не меня, а смерти искал! Нашёл! Выбир...
- Тебя искал!! Тебя!! Ни от кого я! Сам пришёл! Смерти не хочу! Тебя хочу!!
- Тьфу, - скривил рожу Соловей. - Парней ублажи, тогда, может, ха-ха, и разговор случится.

Разложили Ваньку на столе и понеслось - герой наш считать замаялся. Наигрались, развязали - еле встал. На карачках к Соловью: "Ты мне..." и рухнул, уснул сном глубоким.

"...Мур-мур, Ванюша... Рот-разъебуша, жопа дырой, двор проходной... ПРОСНИСЬ!" Распахнул Иван глаза. Рядом - коса. Острая как бритва, наконечник стальной. Выше член небольшой... болтается, в такт косе мотыляется. Соловей. Пнул Ваньку и тянет:

- За-ачем явился, говори-и.

Глядит молодец на разбойника, а там - ни волоска. Ну нигде! Тело голое, будто едва родился...

- Пришёл на Соловушку поглазеть. И как разбойник преуспеть... ежели сподоблюсь.
- Моих ты выдержал. Верю пока. Так что слушай сюда. Тут в лесу леший живёт, проходу не даёт. Отрежь ему хуй - и с нами бытуй.
- Принесу... - шепнул герой и снова слёг.

Очнулся, в лес поплёлся. И тут пристал к нему парнишка-симпатишка, вихрастый, глазастый, ротик алый, нос-курносик, жопка упругая гостя просит.

- А я тоже тебя... того, это самое.
- Эка новость, - буркнул Иванушка.
- Меня как младшего позже всех подпустили, ты весь был залит и... эээ...
- Никакой? Чуть живой?
- Ну да!! А ты к Лешему идёшь?
- Ага. За хуём.

Парнишка рассмеялся и прошептал:

- Ха! Так ведь его взять да принести не-воз-мож-но. Обманул тебя Соловей. Просто выйди на поляну с пеньком, штаны спусти, раком встань да ори: "Леший! Еби!" Он придёт, жопу тебе порвёт, ну вот и всё. У нас всех жопы рваные...
- Спасибо, малыш, - нахмурился Иван.
- "МАЛЫШ"?! Ах ты гад!, - всхлипнул парень и скрылся.

Шёл Иван, думу думал. Вышел на опушку, пень увидал, штаны снял, нагнулся да заорал: "Леший!! Приходи!! Еби!.."

Тут пень как зашевелился, как вдруг сучья отросли, Ваньку обросли, сковали, ко пню приковали - ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Один сучок насухо молодцу в жопу полез - больно-то до слёз! Понял Иван, что Лешего не оскопить, не обдурить... И тут второй сучок в рот затыкался. Ваня пошире раскрыл... Поглубже впустил...

...Да со всей силы прикусил. Рёв поднялся, сучья ходуном пошли, обрубок во рту задёргался, едва зубы Ваньке не повышиб. Зато руки высвободило. Наш удалец топорик из-за пояса взял... да и обрубил - то, что прикусил. Пень мигом обратился в тот же пень, а во рту Ивана угомонился хуй невиданный, деревянный - еле выкашлял, еле выблевал.

Поплёлся молодец обратно, и откуда ни возьмись, тот паренёк: "Быстро тебя оприходовали!" Ваня показал трофей. Парень выпучил глаза: "Во дела!! Вот это да!!". Как и все, пока нёс Ваня деревяшку Соловью. Тот помолчал. Хуй чудной в руках повертел. И молвил: "Допускаю в покои! Поговорим. Обезоружить!"

Ваня, уставший, разлёгся на шкуре медвежьей. Соловей, обмотавшись косой, рядом.

- Как смог?
- Прикусил, отрубил...
- Быть не может!
- Отчего ж? Никто не додумался?

Помолчал Соловей. "Пить неси!", - крикнул. Тот самый вихрастый-глазастый притащил бутыль да чаши. "Сгинь!" Парень выбежал, на Ваню глянув с восторгом.

Пили-распивали молча. Разбойник Ивана разглядывал, на питьё няривал - будто на что-то решался, да не отваживался. "Ты в банде", - буркнул вдруг. И захрапел.

"Шшш!", - высунулась кудрявая башка. "Хватай! Голову сруби!!" Ваня опешил: "Да мне нужен клок во..." Фонтаном брызнуло красное, а головушка Соловьиная подкатилась к ногам Ивана. Парнишка с тесаком в руках стоял, тяжко дышал, но рот до ушей. "Бежим!" - "Придётся!" - "Голову не забудь! И хуй Лешечьий!"

От радости, что вражина лесной сгинул, "соловушки" гуртом напились-перееблись, лежали кто вразвалку, кто вповалку, рыком храпели да громом пердели; пушкой не разбудишь. Вышли герои из лагеря, потопали на восток.

- У Соловья ж ни волоска нет, все в косу ушли. А она железа прочнее, меча острее. Только с головой и брать, - весело болтал пацан.
- Что теперь будет?
- Без Соловья? - засмеялся юнец. - Разбегутся... за власть передерутся... плевать!
Помолчали. Ваня на парня поглядел и как впервые углядел: красавец-то какой! Волосы-смоль, глаза-изумруды, губы алые, пухлые; телом крепок да хуём горд - штанами не скроешь.
- Как звать-то? Меня Иван-Стояк.
- А я не знаю. Меня ж совсем мелким украли... имени не дали.
- Быть не может! Как же в лагере звали?
- "Эй, ты!"
- Неправильно это. Будешь Пацан.
Парнишка пошагал, в землю глядя...
- Сойдёт.
- У кого ж тебя, милаху, умыкнули?
- Откуда мне знать. А я "милаха"? - и так духом воспрял, что аж шаг не сбавлял, пока избу не увидали.

---

Дед Ебун опешил: "Голова? Аж вся?!" Схватил, скрылся в жопе-двери. Вскоре явился, довольный:

- За трофей награжу. И мальца твоего...
"На колья насажу!!" - донёсся вопль Соловьиный из избушки.
- Держите. Обмажьтесь. Так Горыныч жрать не примется, на разговор сподобится.
- Грыныч?! - пискнул Пацан.
- Мажьтесь, - грозно молвил старец. - Заданье последнее: сперма Горынычья.
- Да что ж оно за зелье тако?! - взвыл Пацан.
- Сколько надо? - спросил Иван.
- Склянку, - хмыкнул Ебун. - И чтоб от каждого. Марш на север!
- Чем платить на сей раз?..
- От каждого?!
- Марш!!
- Ну хоть малого покорми!
- Хмм... Ладно. Эй, как тебя! На колени! Рот шире!.. В глаза смотри!!

Иллюстрации Иван Бубенцов.

Окончание следует.

10 ОКТЯБРЯ 2018 GANYMEDE